Истории дедушки Сережи: быть женщиной

истории дедушки Сережи

Вот как хотите, но никому женская эмансипация не навредила больше, чем женщинам. Потому что в своем главном природном праве – быть женщиной многие из них оказались ущемлен.

И, может быть, первыми страдалицами в этом ряду оказались те, кому больше всего завидуют – актрисы. Поэтому нынешняя моя история – про актрису, отказавшуюся от всех ролей ради того, чтобы сыграть самую главную – роль женщины.

Театральные старожилы могут помнить студию «Юность», открывшуюся примерно полвека назад в ДК «Химволокно», что на площади Гагарина. Ею руководил Анатолий Семенович Юников – прекрасный режиссер. Профессионал высокого ранга. Он-то и заприметил Люду Шайковскую, разглядев в ней безусловное дарование. Однако способной девушке нужен был достойный партнер. Его Юников отыскал в народном театре при Доме учителя, и звали его Святослав Копылов. Именно Славу, своего школьного приятеля, я и пытался разыскать через общих знакомых, но не преуспел. Зато познакомился с Людмилой Петровной, которая и поведала мне свою нетипичную историю.

Так вот, Юников и взялся делать из этой настоящих артистов, вкладывая в них душу, время, талант.

Усилия его не пропали даром. Через пару лет они оба поступили в ведущие театральный вузы страны. Слава – в Щукинское, Люда – в Щепкинское. И жизнь их разошлась, можно сказать, навсегда.

В 1971 году Людмила Шайковская становится актрисой Калининского драматического театра. Ей доставались характерные роли. Не очень большие, но достаточно яркие для того, чтобы ее успел запомнить и полюбить зритель. Театральные знатоки должны помнить спектакли с ее участием: «Ситуацию» (поставленную Виктором Шульманом), водевиль «Дочь русского актера» с музыкой тверского композитора Успенского, «Операцию Ы» и другие.

Однажды на послепремьерном банкете к ее столику подошел с бокалом режиссер Юрий Николаев и предложил выпить за актрису, которую он назвал «воплощенной женственностью»…

Отчего так запал в ее память этот не слишком оригинальный комплимент? Не потому ли, что «женщина» и «актриса», вопреки распространенному предрассудку, совсем не одно и то же? Не сразу она задумалась об этом. Но, однажды запав ей в душу, вопрос этот стал требовать бескомпромиссного ответа.

Кажется, Станиславский как-то сказал: «Если можешь уйти из театра — уходи». Великий режиссер, видимо, имел ввиду требование полной самоотдачи, не исполнив которое актер не может оставаться актером. Но, с другой стороны, вечное лицедейство – даже талантливое – может предстать тяжелой прессующей душу плитой, под которой человек начинает терять самого себя, превращаясь в некий театральный инструмент, не имеющий собственной, отделенной от театра жизни.

Не буду утверждать, что Людмила Шайковская думала именно так. Сама она свое решение уйти из театра объясняет проще: «Ушла, чтобы родить».

Но за этой кажущейся простотой нетрудно разглядеть великую сложность.

Был момент, когда она, по собственному признанию, остро пожалела, что ушла из театра. Виной тому была театральная кассирша, которая сказала ей, что, покупая билеты, зрители часто спрашивали: «А Шайковская играет?». В этом – в любви к успеху, к восхищению поклонников – женщина и актриса неразделимы.

Среди тех, кто дарит свое восхищение артистам, немногие догадываются, сколь тяжек – порой до изнеможения, до слез – актерский труд. «Я солнца не видела, — признавалась Людмила Петровна. – И в том, что оно есть, убедилась, только сменив профессию».

Но не от труда, не от изматывающих репетиций, ежедневного тренинга, уходила она. И вообще – ни от чего, а к чему: к семье, к дому, к нормальной женской жизни, в которой дети, муж и работа не вытесняют друг друга, а нормально сосуществуют. В театре это все никак не сочеталось.

Конечно, решение уйти из театра не пришло спонтанно. Сначала пришел Он. Ее муж. Человек совсем другой профессии, и даже другого поколения, сумевший сломать все разделявшие их преграды.

Их знакомство чем-то походило на аналогичный эпизод из культового для 70-х годов фильма «Москва слезам не верит»: произошло оно в электричке, только идущей не в Москву, а из Москвы, и профессию свою она скрыла, как героиня фильма, и от знакомства пыталась уклониться. А потом он встретил ее у кафе-молочной в центре Твери. Она была расстроена неудачной, как ей казалось, генеральной репетицией, и на простой вопрос ответила слезами. Тут все и разъяснилось.

Анатолий был, как говорится, не просто далек от актерства, а очень далек. Потомственный военный, выпускник радиотехнической академии, старший научный сотрудник вычислительного центра Академии ПВО. Чем он мог прельстить молодую актрису? Ответ прост: мужской и просто человеческой надежностью. Не «каменной стены» она искала, за которой можно было бы укрыться от всех бед и треволнений, но опоры, чувствуя которую можно строить жизнь.

А ее пришлось строить практически сначала. Уйдя из театра, Людмила столкнулась с неожидаемой проблемой: диплом престижного театрального вуза скорее пугал, чем располагал к себе тех, к кому она приходила проситься на работу. Оказалось, что актрис любят на сцене и на экране, а в обычной жизни они пугают, кажутся непредсказуемыми, если не сказать хуже. В конце концов, ее приняли методистом в Дом культуры профтехобразования, да и то, как полагает Людмила, только потому, что директор, как и она сама, была женой военного. Потом уже, войдя в этот отчасти знакомый ей мир, Шайковская освоилась и почувствовала себя уверенней.

И самое главное: в 1978 году родилась дочь Ирина. В тот день было солнце и был дождь. В этом виделось предзнаменование полноты и разнообразия жизни. Того, о чем она мечтала сама и чего изо всех сил желала своей дочери.

Но ее собственная жизнь только начиналась. И не только семейная. Человек, изведавший муку и радость творчества, уйти от него не может. Наверное, поэтому, проработав несколько лет в клубной сфере, Людмила принимает неожиданное для стороннего взгляда, но абсолютно естественное для себя решение: учиться. Специальность, которая соединяла бы ее театральное прошлое с педагогикой, в которую она погружалась все более плотно, определилась как бы сама собой: психология. Она заканчивает психологический факультет. Но этого ей уже мало! Ефим Исаакович Лейбович уговаривает ее идти в аспирантуру и готовить диссертацию. И она с увлечением продолжает учиться и работать. Но тут наступает момент, когда ее красавица-дочь заканчивает школу. Решается ее судьба, ее дальнейшая учеба. Все силы и средства, без отвлечения, устремляются к единой цели. И диссертация, как и театр когда-то, откладывается в сторону.

Так второй раз в жизни она сделала выбор, отказываясь от того, что заслужила – но, как она сама уверена, ради большего.

«Ко всему нужно подходить с любовью», — таков был ее главный принцип. В пору нашего с ней знакомства у Людмилы Петровны был уже приличный стаж работы школьным психологом.

И школа, и семья для нее были «территорией любви». Только на этой территории женщина обретает возможность раскрыть свой главный талант – быть женщиной.