Куда делись в Твери равенство и братство и почему свобода осталась в переулке

истории дедушки Сережи

Город у нас в общем-то по-провинциальному тихий, до большого буйства его жители доходят не часто. Но случались в его жизни и лихие времена, когда убивали губернаторов, громили начальство и все это, конечно, ради желанной свободы. Заодно доставалось и обывателям.

В разгар как раз такой буйной эпохи, когда свободы было сколько угодно, а хлеба и спокойствия крайне мало, местная власть, невесть как образовавшаяся, задумала убрать все старые, данные «до без царя» названия улиц и дать им новые, сугубо революционные.

Было это в 1919 году, когда вовсю шла гражданская война. В Твери ее почему-то не было, но местным комиссарам обязательно надо было с кем-то бороться, чтобы не направили на настоящую войну. Вот они и обрушились на городскую топонимику, сплошь церковную, купеческую и вообще старорежимную. И хотя излишеством образования те революционные начальники явно не отличались, почти все, что они тогда напридумывали, так и осталось до сего дня на городской карте. Нынче никто уж и не вспомнит, чем прославлены имена Жана Жореса, Димитра Благоева или Августа Бебеля, о которых и на родине-то, должно быть, забыли. Да и отечественные бунтари и террористы как-то забылись. Однако имена их по-прежнему украшают тверские улицы.

Но р-революционный порыв начитавшихся брошюр новых хозяев города занес в их бедные головы идею запечатлеть в названиях тверских улиц не только эти имена, но и знаменитый лозунг Французской революции «Свобода, равенство, братство!». О том, что та революция была буржуазной, а не пролетарской, они как-то подзабыли. Ну, в общем, решили – и назвали.

Как ни удивительно, от этой блестящей идеи до наших дней дожил только Свободный переулок. Он хоть и длиннее иной улицы, но, по установившейся еще в век Екатерины Великой традиции, все, что вдоль Волги, называлось улицами, а что поперек – переулками. Так вот, в переулке наша свобода и застыла до сего дня.

С равенством получилось гораздо хуже. Правда, укоротившаяся до размеров спринтерской дистанции улица Равенства просуществовала-таки в Твери целых 80 лет. Но в середине «лихих 90-х» на ней, в непосредственном соседстве с жуткими перенаселенными клоповниками, появились два роскошных банкирских особняка. Такого «равенства» не могла снести даже наша городская дума, и улице срочно было присвоено имя знаменитого физико-химика Каргина, в 1920-е годы навещавшего свою родню, жившую в одном из здешних клоповников.

Но воистину смешная история вышла с братством. Это имя, видимо, по созвучию, решили присвоить Барминой улице, известной тверякам своими «весёлыми домами», как принято было называть у нас дома терпимости. Улица Братства? Ну, нет. Буква «р» в этом словосочетании оказалась не выговариваемой буквально никем. Оказавшиеся вблизи тверяки сразу становились картавыми.

Такого поругания революционной идеи — Свобода-Равенство-Бл..дство — рабоче-крестьянская власть перенести не смогла. И стала та улица практически сразу улицей Чернышевского. Этого саратовского писателя нынче тоже никто не читает. Но испохабить его имя не удалось ни одному самому изощренному сквернослову. Потому и осталось оно на карте Твери. Кстати говоря, самый знаменитый роман это писателя назывался «Что делать?» И вправду – что?