Истории дедушки Сережи. Дочь поручика

истории дедушки Сережи

1956 год. На кухне в коммунальной квартире дочь говорит матери: «Налей-ка мне чайку покрепче, как отец любил». И вдруг из-за их спин голос соседа: «Так значит, поручик Григорий Александрович Павлинов любил крепкий чай?»

Обе вздрагивают, что неудивительно. Вот уже 19 лет они ничего не знают о судьбе мужа и отца, пропавшего за тысячи километров отсюда. Дочь и понятия не имела о том, что ее отец когда-то был поручиком – и узнает об этом – от кого? От едва знакомого человека! И хотя «культ личности» с его перегибами осужден, и уже идет реабилитация, обе женщины предпочитают промолчать. Кто его знает, этого соседа, похоже, имеющего какое-то отношение к реабилитации, а, может, и не только к ней…

И только в 1989 году Маргарита Григорьевна, десятью годами раньше схоронившая мать, так и не узнавшую ничего про пропавшего мужа, получит наконец-то на руки бумагу, подтверждавшую, что ее отец 27 декабря 1937 года был расстрелян как руководитель «контрреволюционной диверсионно-повстанческой группы».  Не понятно только, какая «диверсионная группа» могла быть в той артели инвалидов, где Григорий Павлинов работал экономистом?

А поручиком он действительно был. В 1914 году его, только что окончившего Тобольскую духовную семинарию, призвали в армию. При той убыли среди младших офицеров, что была на переднем крае, дослужиться до поручика было делом случая. Сам он об этом по понятным причинам не вспоминал. Та война и без того напоминала о себе оставшейся на всю жизнь хромотой. Из-за ранения в ногу он и попал в 1916 году в плен. Попал, можно сказать, удачно – к болгарам, которые хоть и были союзниками немцев, но к русским «братушкам» относились с симпатией. Потому и не сидел Григорий в лагере, а работал в конторе у болгарского торговца, научившего сообразительного пленника основам бухгалтерии. Именно эта наука и кормила и спасала его почти все оставшиеся ему годы жизни.

Возвращавшихся из плена в 1918 году и позже, когда в России полыхала Гражданская война, мобилизовывали, как правило, прямо на границе – кого в Белую, кого в Красную армию. Павлинову досталась Красная, в которой он и прослужил по интендантской части вплоть до 1924 года.

Кто б мог подумать, что в следующей войне доведется принять участие не ему, а дочери Маргарите, родившейся в Семиречье, в станице Казанская-Богородицкая, где служил в ту пору Григорий Павлинов 11 августа 1921 года.        

Маргарита Григорьевна на всю жизнь запомнила тот день 2 декабря 1937 года, когда отец пришел домой за паспортом. Вызов в НКВД не сулил ничего хорошего, но разве мог он, не знавший за собой никакой вины, ожидать, что всего через пять дней незримая «тройка» осудит его на смерть? Так и ушел он, озабоченный, чтобы не вернуться никогда.

На другой день Маргарита по совету своего классного руководителя взяла обратно заявление о приеме в комсомол. Условием приема могло стать публичное отречение от отца. А отказ отречься грозил навсегда искалечить ее судьбу. Совету она вняла, что позволило ей благополучно, да еще и с отличным аттестатом окончить школу. Чудом можно назвать и то, что клеймо «дочери врага народа» не помешало ей поступить в Свердловский мединститут, за что она всю жизнь была благодарна его ректору Василию Васильевичу Парину, от которого она не скрыла ничего про отца.

В начале войны третьекурсников Свердловского мединститута перевели на десятичасовой график занятий, обязав за год пройти еще и программу 4-го курса. Поскольку обязательными были только практические занятия, поощрялась и одновременная работа в больницах и госпиталях. Рита Павлинова стала работать медсестрой в детской больнице. С тех пор и до конца войны спать ей приходилось только урывками.

В 1943 году всех их, только что получивших дипломы, немедленно призвали. В конце сентября их госпиталь со всем оборудованием двинулся из Москвы в только что освобожденный от врага Смоленск. На вокзале в Смоленске их встретил не кто-нибудь, а сам член Военного совета фронта Николай Булганин. Приказ был краток: за четыре часа разгрузить эшелон и освободить путь для идущих к фронту составов. За участие в той авральной разгрузке старший лейтенант медслужбы Маргарита Павлинова (ее звание как раз соответствовало дореволюционному поручику) была удостоена первой боевой награды – благодарности Верховного главнокомандующего.

А потом была одуряющая бесконечная работа с короткими перерывами для сна, изломанные, изорванные тела тяжелораненых, кровь, стоны, и ампутации, ампутации… 69 ампутаций пришлось на долю начинающего врача. А сколько было других операций!

Когда началась операция «Багратион», и без того разрушенный Смоленск беспрерывно бомбили. Врачи и медсестры ходили по палатам (на самом деле это были бывшие казармы), успокаивая раненых обещаниями перенести всех в бомбоубежище, хотя на самом деле носить было некому, да и некуда. Во время наступления спать удавалось не более двух часов в сутки.

Однако жизнь есть жизнь, и красавец-врач со звучной фамилией Эфрос, заведовавший перед войной поликлиникой в Вышнем Волочке, нашел-таки время для ухаживания за юной коллегой. 30 апреля 1944 года, в самый канун Первомая, их брак был зарегистрирован в Смоленском ЗАГСе, а в начале победного 1945 года Маргарита Эфрос принесла своему счастливому мужу двух очаровательных близнецов – Марину и Ирину.

Беременность и роды лишь ненадолго отвлекли ее от работы. С августа 1945 года Маргарита Григорьевна работает под Вышним Волочком в Кошаровском лагере для военнопленных.

Это был, если можно так выразиться, лагерь санаторного типа, в котором было специальное оздоровительное отделение. Заместителем начальника этого отделения по лечебной работе и была назначена Маргарита Эфрос. Сюда привозили особенно истощенных и больных пленных из других лагерей. Больше всего, как свидетельствует Маргарита Григорьевна, их прибывало из Освенцима. Да-да, из того самого знаменитого «лагеря смерти», созданного нацистами, а после освобождения используемого для содержания немецких военнопленных. Судя по тому, что везли оттуда пленных с тяжелой дистрофией, дизентерией, рожистыми воспалениями и т.п., условия содержания там были ненамного лучше, чем при нацистах, хотя в печах там, конечно, уже никого не сжигали.

О своей работе в лагере Маргарита Григорьевна, как ни удивительно, вспоминала с удовольствием. Вражды к пленным она не испытывала. Характерная деталь: лагерные музыканты однажды сочинили песенку про «доктора Маргариту». Хотя исполнялась она, естественно, по-немецки, все равно было очень приятно. А один старенький полковник буквально влюбился в молодую докторшу, которая чем-то напоминала ему оставшуюся в Германии дочь. Ввиду очевидной безвредности его расконвоировали, и он частенько приносил Маргарите то букетик цветов, то собранные в лесу ягоды, то еще что-нибудь.

В1948 году Кошаровский лагерь ликвидировали. Часть пленных отпустили в Германию, оставшихся отправили в Башкирию. Маргарита Эфрос получила назначение на должность тюремного врача в Вышневолоцком СИЗО, где и проработала до осени 1957 года.

Вышневолоцкая тюрьма была прославлена тем, что в 1880 году ее заключенным некоторое время был знаменитый писатель Короленко. Но зэков ХХ века эта слава, похоже, нисколько не грела. Уже в первые месяцы работы здесь Маргарите Григорьевне довелось стать свидетельницей бунта заключенных, имитировавших пожар с помощью подожженных и поднесенных к окнам подушек. Их усмиряли с помощью брандспойтов. Начальство в тюрьме после бунта сменили, условия содержания несколько улучшили. Но и потом начальство здесь менялось не раз. Работа здесь была нервная, и добрых воспоминаний об этом времени у Маргариты Григорьевны об этом времени почти не осталось.

В эти годы ей пришлось пережить тяжелую личную драму. Ее муж, в годы войны добровольно ставший военным, скрыл имевшуюся у него серьезную сердечную болезнь. После войны она сказалась резким обострением ревматизма, приведшим к инвалидности. 6 ноября 1953 года, через месяц после того, как ему исполнилось 35 лет, он умирает, оставив жену с двумя детьми.

Фамилию Эфрос, надо сказать, в Вышнем Волочке хорошо знали. Старший Эфрос был известным в городе фотографом, много лет руководившим фотокружком в местном Доме пионеров. Из двух его сыновей один стал врачом, а другой – фотокорреспондентом «Вышневолоцкой правды». Снимки Бориса Эфроса несколько десятилетий украшали страницы местной «районки».

Осенью 1957 года Маргарита Григорьевна покидает родину своего мужа. Ее переводят в поликлинику областного УВД. Здесь, в Калинине, в январе 1961 года ее коснулось знаменитое «хрущевское сокращение» — демобилизация и лишение офицерских льгот. Но до августа 1962 года она продолжала работать в той же поликлинике. А потом – в так называемой «обкомовской» 2-й областной больнице.

48 лет непрерывного врачебного труда было у нее за плечами к моменту выхода на пенсию. И фронт, и нелегкая служба с пленными и зэками.

Очень совестливым человеком была Маргарита Григорьевна. Незадолго до смерти все вспоминала 18-летьнего мальчика-казаха в Смоленском госпитале, которого, как сама считала, могла бы спасти, да не сумела.

Так что зря 23 февраля кое-кто считает сугубо мужским праздником. Защита Отечества без таких, как Маргарита Эфрос, никогда не обходилась.