Истории дедушки Сережи. Как я встречал Гагарина

истории дедушки Сережи

В тот день 14 апреля 1961 года, когда Москва встречала первого космонавта Земли, мне шел 14-й год. Школа, в которой я учился, стояла на Ленинградском проспекте, прямо напротив нынешнего Центрального аэровокзала, который тогда только начинали строить. Так что первые колонны встречающих двинулись к центру столицы прямо мимо наших окон. Однако, когда мы с радостными воплями кинулись было на встречу героя, у школьных дверей появилась наша не поддавшаяся энтузиазму невозмутимая директриса, и нам пришлось вернуться в классы.

Но и когда уроки закончились, нескончаемые радостные колонны продолжали идти к центру города. Не долго думая, я присоединился к ним. Общая радость, энтузиазм, царившие вокруг, были абсолютно неподдельными. В тот день все окружавшие меня люди безусловно верили в то, что нам теперь любые высоты по плечу. Думаю, не будь этого полета, и в “коммунизм через 20 лет”, о котором объявили полгода спустя, не поверили бы так охотно.

На подходе к Центральному телеграфу почти перед самым моим носом улицу вдруг перегородили огромные военные грузовики. Однако сзади этого не видели и продолжали напирать, так что я оказался сдавленным со всех сторон. В одну минуту настроение толпы переменилось. Из радостной и счастливой она разом превратилась в озлобленную, ревущую и безумно опасную для самой себя массу. Никогда не забыть мне это ощущение полной беспомощности и животного страха, смешанное со вдруг вспыхнувшей ненавистью к бессмысленно прущей вперед толпе. Какие-то молодые ребята, несшие здоровенную фанерную ракету, попытались “на ура” прорваться через кузов одной из машин. Стоявшие наверху солдаты спихивали их сапогами. В этой суматохе напор на какую-то секунду ослаб, и я, вырвавшись из давящих объятий толпы, нырнул под грузовик, и оттуда к Центральному телеграфу.

Через минуту я уже забыл о ревущей сзади человеческой массе: у одного из окон продавались только что выпущенные почтовые марки, которые тут же гасились специальным почтовым штемпелем. Правда, моих денег хватило всего на одну марку с конвертом, но и этого было достаточно, чтобы забыть на какое-то время о пережитом страхе…

Я вышел из здания как раз в тот момент, когда грузовики развернулись. С первой волной хлынувшей вниз толпы я полетел к Манежной площади. Но там нас уже ждала, гарцуя, конная милиция, а за ней виднелась цепь серых автоматчиков.

Странное дело: принадлежа целиком этой толпе, движимый одной с ней целью, — в тот момент, когда этот тысячеголовый зверь вдруг смирился и затих, я испытал чувство, похожее на злорадство. Я еще постоял на Красной площади перед пустыми трибунами мавзолея, пока толпа требовала, чтобы ей показали Гагарина. Но мне уже не было интересно. И когда на Манежной площади качали какого-то майора только за то, что он в одном звании с первым космонавтом, я испытывал не столько восторг, сколько несколько ленивое любопытство уже познавшего истинную цену вещам человека.

А Гагарина я увидел всего через полмесяца на трибуне Мавзолея рядом с Никитой Сергеевичем Хрущевым, когда проходил через Красную площадь с первомайской колонной. Запомнились его белые перчатки и собственная мысль о том, до чего обыкновенны на вид самые замечательные люди.