Истории дедушки Сережи: «Не слышно шума городского…»

истории дедушки Сережи

Необычный и во многих отношениях загадочный человек целых 18 лет прожил в доме 30-32 по Козьмодемьяновской (ныне Желябова) улице в Твери.

Звали его Федор Николаевич Глинка, и любая энциклопедия расскажет вам о том, что был он блестящим офицером, активным участником двух войн с Наполеоном, декабристом и другом Пушкина, что впервые прославился он вышедшей ровно 200 лет назад, в 1818 году, книгой «Письма русского офицера», а в историю русской поэзии, а еще более – русской песни, вошел он как автор стихов «Вот мчится тройка удалая» и «Не слышно шума городского», знакомых с детства каждому не равнодушному к песне человеку.

По этим внешним вехам его биографии может представиться образ, похожий на поэта-гусара Дениса Давыдова – лихого рубаки, грозы женских сердец и любителя веселых попоек. Но, присмотревшись поближе к некоторым фактам его жизни, нетрудно уяснить, что в реальности один из самых известных тверитян позапрошлого века был весьма далек от этого образа.

Начнем с того, что прожил он на белом свете столько, сколько жить в его время боевому офицеру считалось неприличным – почти 100 лет. А вот сколько именно, осталось неизвестным, потому как дата его рождения «гуляет» по разным источникам в пределах 4 лет: от 1784 до 1788 года. Сам он, когда его спрашивали о возрасте, отвечал загадочно: «Бог создал время, а люди выдумали годы». Зато с датой смерти – полная ясность. Еще бы! В феврале 1880 года одного из последних героев Отечественной войны 1812 года хоронили с воинскими почестями, и, несмотря на зимние время, проводить его в последний путь к кладбищу Желтикова монастыря пришли сотни тверитян.

Однако,к стыду нашему, приходится признать, что память выдающегося земляка сохранить в должной мере мы не сумели. Монастырь при советской власти закрыли, кладбище при нем уничтожили, а территория его перешла к воинской части. И представьте себе: в 90-е годы прошлого века при зачистке фундамента одного из военных складов обнаружена была надгробная плита с могилы героя и декабриста, которую использовали просто как строительный камень. А от могилы, конечно, и следа не осталось.

Зато сохранился вышеупомянутый дом – довольно скромный, надо сказать. В 2010 году на нем появилась мемориальная доска (уже вторая, а куда делась первая, история умалчивает). При доме, как и положено было в городских дворянских усадьбах, сохранялся еще и небольшой парк, который несколько лет назад сильно пострадал при перестройке соседнего здания.

Теперь поговорим о его самом известном обитателе. Что героем он был самым настоящим, в том сомнений быть не может: три российских ордена и один прусский плюс золотая сабля с надписью «За храбрость» — лучшее свидетельство того, что Федор Глинка был настоящим боевым офицером. Да и на войну (уже вторую, на первую он попал 19-летним) отправился добровольно. В одном из сражений Глинка уцелел буквально чудом. Спеша с донесением к генералу Милорадовичу, он хлопнул шпагой по крупу лошади так сильно, что шпага выпала из рук. И когда он спрыгнул с лошади и наклонился за шпагой, над лошадиным крупом, на котором он сидел мгновение назад, пролетело ядро.

А вот революционером он был довольно странным. Активный участник «Союза спасения» и «Союза благоденствия», накануне декабристского восстания уговаривал своих друзей «не делать никаких насилий», полагая, что «на любви единой зиждется благо общее, а не на брани». В самом восстании он, следуя своим убеждениям, не участвовал, но и доносить о нем, как человек чести, конечно же, не стал. Арестован же он был по ложному навету некоего Григория Перетца.

Надо сказать, что Федор Глинка был исключительно правдивым человеком. Еще учась в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, дал он обет – говорить всегда правду, что бы ни случилось, чем бы это ни грозило, и следовал ему всегда. Добившись встречи с императором, Глинка почти убедилего в том, что обвинение против него — результат клеветы. В ответ император, помахав рукой над головой Глинки, произнес слова, вошедшие во все жизнеописания поэта: «Глинка, ты совершенно чист, но все-таки тебе надо окончательно очиститься». 

После трех месяцев пребывания в Петропавловской крепости (именно там родился его знаменитый «Узник»: «Не слышно шума городского, В заневских башнях тишина, И на штыке у часового Горит полночная Луна…») его отправили в ссылку в Петрозаводск. После хлопот друзей, среди которых был и Пушкин, ему в 1830 году позволено было перебраться в Тверь.

В наш город он просился, видимо, не случайно. В 1810-1811 годах Федор Глинка, весьма интересовавшийся народной культурой, путешествовал по Тверской губернии, побывав, кроме Твери, еще в Ржеве, Зубцове и Старице. Да и много позже, в 1862 году, давно прощеный и имевший право жить, где ему вздумается, Глинка выбрал Тверь, где и прожил до конца своих дней.

Для такого выбора у него, помимо интереса к местной истории и географии, была еще одна веская причина: в 1830 году, едва приехав в Тверь, он познакомился с тверской помещицейАвдотьей Павловной Голенищевой-Кутузовой, с которой тогда же и обвенчался. Авдотья Павловна не только владела родовым имением Голенищевых-Кутузовых Кузнецово в Бежецком уезде, но и писала романы. Поэту Глинке литературные увлечения супруги были близки. Но он проявил себя еще и как тверской краевед,изучая историю и культурукарел, живших вокруг имения его женыеще со временПетра I. За исследование «О древностях в Тверской Карелии» Глинкаполучил со временем премию Географического общества.

Окончательно поселившись в Твери, Федор Николаевич, несмотря на довольно преклонный возраст, вел весьма активный образ жизни. Он был и почетным попечителем Тверской мужеской гимназии, и гласным городской думы, и главой «Доброхотной копейки» — благотворительного общества, учрежденного его супругой, к тому времени уже скончавшейся. На его средства была создана ремесленная школа и бесплатная столовая для бедных. А дом его стал центром своего рода культурно-литературного кружка, активно посещаемого самыми известными (и не только в Твери) людьми. Но ничего «революционного» в этой деятельности бывшего декабриста и близко не было. Федор Николаевич в своих воззрениях придерживался консервативных, по преимуществу христианских взглядов с некоторым налетом мистицизма (об этом свидетельствуют созданные им в Твери философские сочинения), и не очень-то сочувствовал тверским либералам. Он предпочитал не столько критиковать власть, сколько заботиться о просвещении и реальном улучшении жизни разных сословий. Глинка был одним из инициаторов создания в 1866 году Тверского музея. А стихи он продолжал писать и в глубокой старости.

Жаль, однако, что ничем, кроме скромной доски, не отмечена в нашем городе память о замечательном человеке, так многомерно вошедшем в русскую историю. Правда, имя Федора Николаевича Глинки в ноябре 2012 года было внесено в Золотую книгу Твери. Да только кто же читает эту книгу?