Истории дедушки Сережи: Николо-Малицкие чудеса

Вот уже пятое столетие стоит к северо-западу от Твери небольшой, но весьма славный в истории Тверской епархии Николаевский Малицкий монастырь. Он возник в годы правления боголюбивого царя Феодора Иоанновича, при котором, как писал летописец, «все люди в покое, и в любви, и в тишине, и в благоденствии пребывали».

Но вскоре после его смерти обрушилась на Русь Смута. Вот тут-то и сослужили монастырю добрую службу его малость и бедность, а также близость к богатой Твери.  Польско-литовско-шведские захватчики, разбойничьи шайки и прочие лихие люди, видимо, жалели тратить время на грабеж нищего монастыря, спеша к домам и лабазом богатых тверитян. Это было первое чудо, позволившее уцелеть малому монастырю, в то время как более крупные и богатые нещадно разорялись.

Второму чуду предшествовал случившийся в начале 1675 года сильный пожар, от которого монастырь сгорел полностью. Сохранился только найденный на пепелище почти неповрежденным образ святителя Николая.

Обгорела только задняя сторона деки. Это несомненное чудо придало всем прознавшим о нем радостную уверенность в том, что обитель вновь воздвигнется из пепла и процветет лучше прежнего. Отметим сразу, что чудотворный образ этот не тронули и многие бедствия последующих столетий. Он и ныне хранится в возрожденном Николо-Малицком монастыре.

Главную заботу о возрождении монастыря взял на себя знатный боярин — стольник Григорий Дмитриевич Овцын, владелец имения в близлежащем селе Ивановском. Нанятые им ярославские мастера уже к празднику Покрова 1676 года построили, как обязывались по договору, «мастерски, твердо и крепко без хитрости» каменную церковь во имя Всемилостивого Спаса.

Третье и едва ли не самое удивительное чудо произошло при посещении монастыря Маврой Егоровной Шуваловой, случившееся в 1742 году.

В начале лета она, будучи беременной, ехала из Санкт-Петербурга в Москву. В дороге ей стала плохо, и она остановилась в Малицкой слободке. Срочно прибывший из Твери доктор нашел положение больной столь серьезным, что полагал невозможным сохранить жизнь не только не родившемуся еще младенцу, но и самой матери. Между тем хозяйка дома, в котором находилась больная, сообщила ей о чудотворном образе святителя Николая, находящемся в Малицкой обители. Мавра Егоровна пожелала видеть образ и отслужить угоднику Божию молебен. Молясь перед образом, больная просила о помощи, обещаясь перестроить в камне весь посвященный святителю монастырь.

Мавра Егоровна скоро выздоровела и благополучно доехала до Москвы, где 14 июня родила сына, который в честь святителя назван был Николаем. Чтобы в полной мере оценить значимость этого посещения и его последствий для малой придорожной обители, надо представить себе то место, какое в России того времени занимала чета Шуваловых.

Мавра 11-летней девочкой в 1719 году была взята ко двору и благодаря веселому нраву и бойкому уму стала любимицей дочерей Петра Анны и Елизаветы. Петр Иванович Шувалов тоже входил в ближнее окружение Елизаветы Петровны и вместе с братом Александром участвовал в дворцовом перевороте 25 ноября 1741 года, приведшем ее к воцарению. Но своим превращением в самого влиятельного, а затем и фактически полновластного правителя страны Петр Шувалов в значительной степени был обязан Мавре Егоровне, ставшей его женой в первые месяцы царствования Елизаветы.

Таким образом, скромная обитель в окрестностях Твери оказалась под покровительством самого могущественного в тогдашней России семейства.

Вскоре для чудотворной иконы святителя Николая передана была украшенная драгоценными камнями риза с надписью, свидетельствующей, что графской четой «вручен сему чудотворному образу сын их большой лейб-гвардии Преображенского полка сержант граф Николай Шувалов». Гвардейскому сержанту было в то время восемь лет.

В 1751 году на месте прежнего каменного храма начали строить новый, больших размеров. Планировалось окружить монастырь каменной оградой с башнями, над святыми вратами построить колокольню с храмом Покрова Пресвятой Богородицы по одну сторону и церковью Петра Афонского по другую. Осуществись эти планы – и вблизи Твери поднялся бы один из богатейших между двумя столицами монастырей, притягательный для многочисленных паломников, в том числе и из высшего света…

Но история повернулась по-другому.

Юный граф Николай Шувалов умер, едва достигнув 12 лет. И похоронен он был в 1754 году там же, где вымолено было его рождение — в Николо-Малицком монастыре. Его могила стала началом семейного захоронения Шуваловых. Смерть первенца обозначила лишь начало ожидавшей их семейной катастрофы. Графиня Мавра Егоровна опасно заболела и 2 июня 1759 года скончалась в Санкт-Петербурге.

Среди драгоценных реликвий, переданных по ее завещанию в монастырь, выделялся золотой крест, в который вложен был ковчежец с частицей Ризы Господней. На задней стороне креста была надпись: «Ее Императорское Величество, всемилостивейшая государыня императрица Елисавета Петровна пожаловала и благословила раба и крестного сына своего лейб-гвардии Преображенского полку прапорщика графа Николая Петровича Шувалова ризой Спасовой, которая лежит в сем кресте».

Вскоре началось царствование Екатерины Великой, оказавшееся весьма печальным временем для русских монастырей. Предпринятая ею реформа почти наполовину сократила число действующих монастырей. Более трехсот из них было упразднено. Оставшиеся были поделены на три класса с определением соответствующего содержания, остальные были объявлены заштатными и должны были существовать исключительно на пожертвования верующих. К их числу был отнесен и Николо-Малицкий монастырь.

Лишь благодаря пригородному расположению и тесным отношениям с архиерейским домом небольшая «семибратская» обитель выживала в эти годы.

Новые трудности для монастыря начались с постройки.  Паровые локомотивы проносили большинство путников мимо обители святителя Николая, которую и не видно было из окна вагона за густым лесом. Поток пожертвований с этой стороны заметно сократился. Тверитяне, конечно, по-прежнему поддерживали монастырь, но его благоустройство уже не могло оставаться на прежнем уровне.

Положение изменилось к лучшему после того, как в марте 1880 года настоятелем стал отец Даниил, которого нашел способ решить проблему постоянной нехватки денежных средств. В монастырской роще с вековыми соснами настоятель распорядился построить ряд дач, которые сдавались на лето городским жителям. Дачи пользовались у тверитян большой популярностью и приносили монастырю значительный доход.

Чудом это, конечно, не назовешь. Но вот то, что и после большевистской революции, несмотря на все гонения, церковная жизнь в монастыре продолжалось еще долгие годы, можно назвать еще одним чудом.  С 1919 года началось изъятие церковных ценностей, сопровождавшееся кощунственными действиями и порой переходящее в откровенный грабеж. Именно в эту пору Николо-Малицкий монастырь лишился большинства своих святынь. Все они, включая и те, что имели немалую историко-художественную ценность (как, например, мозаичная икона Спаса Нерукотворного работы Михаила Ломоновсова), бесследно исчезли. Истинным чудом стало спасение чудотворного образа святителя Николая, после закрытия Николо-Малицкого монастыря попавшего в тверской собор Белая Троица.

Удивительно, но монастырь за все 1920-е годы, ставшие самыми тяжелыми за всю его историю, так и не дал власти повода к окончательному закрытию. Но в самом начале 1930 года против архимандрита Иосифа выдвигается обвинение в систематической антиколхозной агитации. Поводом для его ареста стал поступок крестьянки Прасковьи Беляковой, будто бы бросившей палку в сторону агитировавших за колхоз активистов. При этом она крестилась и произносила молитвы, в чем и усматривалось «вредное» влияние отца Иосифа.

Однако монастырь не вовсе угас и в страшные 30-е годы. Настоятеля не было, но единственный насельник в нем еще оставался. Иеромонах Стефан (Соколов)  продолжал служить в Спасской церкви, которая на несколько лет превратилась в кладбищенскую, какое-то время оставаясь к тому же единственной действующей и для Твери (тогда Калинина), поскольку в самом городе незадолго до войны все храмы были закрыты. И потом, даже в годы войны, он жил в почти полностью разрушенном монастыре, оставаясь хранителем молитвенного духа древней обители.

Отец Стефан умер в 1947 году в возрасте 78 лет и похоронен был рядом с монастырем, на Николо-Малицком кладбище. Могилу его удалось отыскать, и нынешняя братия монастыря совершает на ней поминальные службы.

Великая Отечественная война тоже коснулась монастыря самым непосредственным образом. Уже в октябре 1941 года она дошла до его стен. В упорных боях деревня Никола-Малица несколько раз переходила из рук в руки. Постоянные обстрелы, продолжавшиеся до середины декабря, разрушили почти все монастырские постройки. Особенно сильно пострадала церковь Спаса, в которой располагался штаб одной из воинских частей. По воспоминаниям местных жителей, вся территория монастыря и вокруг него была усеяна телами погибших, которых не успевали похоронить. Деревенские дома тоже почти полностью сгорели. Поэтому многие возвращающиеся в Николо-Малицу жители селились в братском корпусе монастыря, превращенном в барак.

Отчасти сохранилась только Покровская церковь, которую использовали как овощехранилище. В 1954 году по распоряжению председателя сельсовета ее взорвали, чтобы получить таким образом необходимый для строительства кирпич. Но все кирпичи от взрыва раскололись на мелкие куски, использовать которые оказалось возможным лишь в качестве бутовой подсыпки для автодороги Москва-Ленинград.

Человека, далекого от жизни Церкви, даже самый беглый обзор истории Николо-Малицкого монастыря должен привести в изумление. За четыре с лишним столетия этой малой обители выпало перенести столько сокрушающих ударов, что уцелеть в силу обычных для всякого человеческого создания обстоятельств она никак не могла. В послевоенные десятилетия все, казалось, шло к тому, чтобы стерлась и сама память о том, что за северо-западной окраиной Твери когда-то находился монастырь…

Почему же и этот, казалось бы, окончательный крах обернулся всего лишь одним, пусть и крайне драматическим эпизодом в истории Николо-Малицкой обители?

История возрождения Николаевского Малицкого монастыря на рубеже второго и третьего тысячелетий от Рождества Христова, несомненно, являет собой пример еще одного чуда. Начало ему положил игумен Юстиниан, ныне архиепископ, ставший первым настоятелем возвращенного верующим в 1992 году храма Вознесения Господня в центре Твери. 1 мая 1994 года, когда, как и в этом году, праздновалось Воскресение Христово, у стен разрушающегося братского корпуса установлен был православный поклонный крест, возле которого игумен Юстиниан отслужил первый молебен.

А вскоре за восстановление ставшего нежилым и совершенно заброшенным братского корпуса взялся Тверской Союз православных мирян, возглавляемый Сергеем Дмитриевым. В 2000 году рукоположенный к тому времени в иереи отец Сергий Дмитриев. Но, не будучи монахом и понимая, что на все дела его сил не хватит, отец Сергий стал задумываться о том, чтобы найти человека, способного увлечься идеей возрождения монастыря.

Таким человеком вскоре стал иеромонах Борис (Тулупов). Рассмотрев на своем заседании 14 июля 2005 года обращение жителей села Николо-Малицы, епархиальный совет определил назначить иеромонаха Бориса, клирика собора Белая Троица, ответственным за восстановление мужского Николо-Малицкого монастыря.

1 июня 2012 года, в день Пресвятой Троицы, Божественная литургия впервые была отслужена в полностью построенном Покровском храме.

Избранный монастырем устав максимально, насколько это возможно в российских условиях приближается к уставу афонских монастырей. Однако продолжительность и суровость монастырских служб не только не отталкивает прихожан, но, напротив, привлекает многих верующих. Древняя обитель по-прежнему служит славе Твери, как одного из центров духовной жизни России.