Истории дедушки Сережи: последний аристократ

истории дедушки Сережи

Тот факт, что Юрий Александрович Гарбузов несколько лет возглавлял Тверское дворянское собрание, не мог меня удивить. Куда удивительнее, что его прадед Никифор Гарбузов, чей род ведется с Тихого Дона и является, по всей видимости, казацким, в середине позапрошлого века оказался крепостным крестьянином Смоленской губернии. Загадка его выпадения из казачьего сословия осталась неразгаданной.

Зато сын его, Александр Никифорович, призванный в 1866 году на царскую службу, через былинные 33 года был уволен в отставку в штаб-офицерском чине подполковника. Каким образом крестьянский сын сумел получить образование, необходимое для получения первого офицерского чина, осталось неизвестным.

Но известно, что около 1870 года он женился на Марии Васильевне Левашовой, дочери генерала и внучке участника Отечественной войны 1812 года. Их знакомство произошло в Тверской губернии, где в ту пору квартировал Нарвский пехотный полк. Поручик Гарбузов, служивший в этом полку, был явно недурен собою и храбр. Потому и заслужил во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов орден св. Владимира, который давал право на дворянство. Так что генеральская дочка не прогадала, выйдя замуж за «мужицкого сына», достойным образом принявшего на себя бремя «государева служения».

Следующий Гарбузов, Александр Александрович — инженер-путеец, родившийся в 1871 году, в 1910 году получил из рук Николая II золотой портсигар с императорским гербом и орден св. Владимира – награду за успешное завершение строительства Александровского (ныне Белорусского) вокзала в Москве и путепровода у Тверской заставы.

К началу гражданской войны инженер Гарбузов оказывается в Киеве. А в 1920 году, уже находясь в Крыму, в шаге от спасительной эмиграции, русский инженер Гарбузов принимает неожиданное решение бежать от белых в красную Одессу. На рыбачьей лодке туманным осенним утром, рискуя попасть под пулеметы патрульных катеров, он с двумя товарищами переплыл пролив. Татарин-рыбак высадил их, не доходя до берега, и три инженера в форме, с документами, мокрые с ног до головы, сдались красноармейскому патрулю. Трое суток их допрашивали чекисты-контрразведчики и, как ни удивительно, отпустили, выдав вместо офицерской формы солдатское обмундирование.

Не подумайте, что он вдруг возлюбил чуждую ему, да и, как он полагал, всей России, большевистскую власть. Его вела другая любовь – к родине, да еще к оставшейся в Петрограде Елене Янсон, молоденькой немке-учительнице, к которой он и устремился через все фронты гражданской войны.

Опытный путеец Гарбузов, несмотря на свое дворянство, в 1922 году становится главным инженером Мурманской железной дороги. А в ноябре 1924 года появился на свет и наш герой – Юрий Александрович.

Юра Гарбузов рано начал понимать разницу между видимостью и реальностью и потому, заполняя в декабре 1940 года длинную анкету при поступлении в специальную школу ВВС, не стал вдаваться в подробности, написав о сословном происхождении отца коротко — «из служащих». Это было правдой: Гарбузовы всегда служили. Стране, а не режиму. А в том, что страну скоро придется защищать, сомнений не было. Потому он и мечтал, как большинство мальчишек той поры, стать летчиком. Однако дорога в небо, казавшаяся поначалу короткой и ясной, неожиданно затянулась.

Военную форму он одел в январе 1941 года. А 14 октября, когда угроза захвата врагом Москвы представлялась вполне реальной, учащихся школы погрузили в эшелон и отправили в Казахстан.

Весной 1943 года сержант Гарбузов прибыл в учебно-тренировочную эскадрилью, базировавшуюся под Дмитровым. Ожидал направления на фронт, до которого было совсем недалеко (немцы были еще под Ржевом), но инженер эскадрильи предпочел оставить грамотного парня при себе. В октябре ему удалось-таки попасть в лётную школу. Но авиационная судьба его явно не задалась. Несколько месяцев в теплой и изобильной Грузии ушли на освоение азов летного дела, потом в Тамбове осваивал знаменитый штурмовик «ИЛ-2». А тут и война кончилась.

После войны Гарбузову пришлось служить еще пять лет. В эти послевоенные годы ему довелось участвовать в двух дальних перелетах – на запад, в Польшу и Германию, и на Дальний Восток. Много видеть – значит, много думать. Тяга к путешествиям, как и привычка размышлять, сохранились у него на всю жизнь.

После демобилизации он чувствовал себя как вырвавшаяся из клетки и попавшая в незнакомый и чуждый ей мир птица. Давно вызревавшее желание стать врачом со стороны выглядело глупостью. Стоило ли расставаться с авиацией, которой отдано девять лет, бросать институт – знаменитый МАИ, в котором учился заочно? Для разрешения сомнений обратился к Ксении Максимилиановне Венцинтини, супруге Сергея Павловича Королева. С семьей будущего генерального конструктора советской космической техники Гарбузовы дружили издавна. Как человек опытный, и к тому же доктор медицинских наук, Ксения Максимилиановна прямо сказала о трудностях, что его ждут. Но отговаривать не стала. И он пошел своим, не всем понятным путем.

В марте 1952 года на 81-м году жизни умер Александр Александрович Гарбузов. Лишь за две недели до смерти старый инженер оставил последнее место работы. А летом 1953 года Юрий Гарбузов впервые оказывается на той самой тверской земле, где когда-то познакомились родители его отца. И надо же такому случиться – именно здесь, в доме отдыха «Голубые озера» он знакомится с инженером-строителем Надеждой Бродской, которая в том же году становится его первой женой.

А через год после того, как в Колонном зале Дома Союзов он вместе со всем курсом получил диплом врача – к тому же «красный», дающий право выбрать место работы, Гарбузов, закончив ординатуру кафедры госпитальной хирургии, меняет Москву на место главного врача Старицкой районной больницы.

Так начался тверской и самый плодотворный период жизни Юрия Александровича. Он был негладким, как не гладок был и сам Гарбузов. Привычка говорить то, что думаешь, нравилась далеко не всем. Несмотря на то, что во многом благодаря его усилиям в Старице была выстроена новая больница, отношения с районным руководством не сложились. Пытался вернуться в Москву – благо, столичную прописку еще не потерял. Но судьба повела его в Тверь. Здесь он возглавлял коллективы медиков 7-й городской, 2-й областной, наконец, самой известной в городе 1-й городской больницы, знаменитой такими его предшественниками, как Успенский и Соколов.

Был и еще один московский призыв, весьма заманчивый: в 1964 году Сергей Павлович Королев по старой дружбе предложил ему заняться проблемами космической медицины. Гарбузову хватило духа отказаться. Он считал, что в сорок лет поздно переключаться на научную работу. Практический врач, хирург, организатор – он чувствовал себя на своем месте и не хотел переходить туда, где был риск потерять это чувство.

И все-таки перерыв в его тверской жизни был. В 1971-73 годах Гарбузов возглавлял Советскую больницу в столице Монголии Улан-Баторе. Вообще тяга к перемещениям, к открытию для себя новых мест, новых стран, не оставляла его, кажется, всю жизнь. Но возвращался он неизменно сюда.

На пенсию Гарбузов вышел за несколько месяцев до своего 60-летия. Сил у него было еще много, но воевать с начальством, отвечать на нелепые обвинения и вообще мириться с тем очевидным развалом, который нарастал вокруг, он больше не хотел. К тому же материально он чувствовал себя независимым. Еще в 1974 году он, неожиданно для себя стал довольно состоятельным человеком. Девяностолетняя вдова его коллеги, в благодарность за помощь, которую оказывал ей в последние годы Юрий Александрович, завещала ему крупную сумму и некоторые ценности. Свалившееся словно с неба наследство почти целиком поглотила одна из главных его страстей – к путешествиям. Индия, Непал, Вьетнам, почти вся Европа, Северная Америка – где он только не побывал!

А самой главной страстью последних двадцати лет его жизни стало творчество. Его и раньше тянуло к литературному труду. Теперь же он отдался ему целиком. Стихи, рассказы, басни, автобиографическая проза, размышления о своем времени и вообще о судьбах страны составили целых пять томов. Общественная активность Юрия Александровича, несмотря на солидный возраст, тоже не угасала буквально до последних дней.

Последний раз я видел его за несколько месяцев до смерти, летом 2010 года, когда отмечалось 50-летие тверской писательской организации. Юрий Александрович был, как всегда, подчеркнуто аристократичен и красив.