Истории дедушки Сережи. Тверские интеллигенты. XX век.

истории дедушки Сережи

Когда Степан Иванович Кононов, сын бежецких крестьян из Алёшинской волости, сумевший выучиться и даже закончить Петровскую сельскохозяйственную академию, сделал предложение Марии Ивановне Барановой – дочери знаменитого тверского кондитера, он меньше всего думал о выгодном браке. Скорее, напротив: наступившая революционная эпоха делала такой брак скорее опасным. Супруги были равны в главном: Мария Ивановна, выпускница знаменитых Бестужевских Высших женских курсов, принадлежала к той же плеяде русских интеллигентов, выпестованных русской классикой от Некрасова до Чехова, главным смыслом жизни которых было служение своему народу. Эту интеллигенцию называли либеральной – но как далеки они от современных либералов, предлагающих обществу жесткие схемы борьбы за выживание на основе принципа «каждый за себя»! Служение, самоотдача, бескорыстие – таковы были законы их жизни.

Во время гражданской войны Степан Иванович Кононов был членом коллегии губернского отдела военных поставок, то есть вполне лояльным советской власти специалистом. В 1920–1923 годах он преподавал в Тверском практическом институте сельского хозяйства и лесоводства. Будучи человеком не очень практичным, Степан Кононов тем не менее создает в годы нэпа артель со странным названием «Тутта», которая занимается изготовлением елочных игрушек, поделок из дерева и одновременно издает детский журнал «Зёрнышко». Эта затея окончилась довольно шумным судебным процессом против создателей артели. И хотя приговор был оправдательным, возвращаться к самодеятельности такого рода смысла уже не было.

Степан Кононов. 1926 г.

Круг людей, к которому были близки Кононовы, включал такие известные в тверской истории фамилии, как Унковские, Ольденбурги, Забелины. Посему неудивительно, что, когда в 1926 году у них родилась дочь Наташа, ее крестной матерью стала Наталья Федоровна Ольденбург, чей отец Федор Ольденбург был одним из создателей учительской школы Максимовича, из которой впоследствии вырос Тверской госуниверситет.

На фото Наталья Федоровна Ольденбург.

В 30-е годы Степан Иванович работал в контрольно-семейной лаборатории. Мария Ивановна, закончив в дополнение к своему «бестужевскому» диплому отделение немецкого языка при пединституте, стала преподавать его в школе.

Марья Ивановна Кононова

До начала 30-х годов семья жила в том самом барановском «пряничном» доме напротив Вознесенской церкви, который к тому времени превратился в большую коммуналку. Потом всю родню Барановых из него выселили. Кононовы переехали недалеко – в дом напротив гостиницы «Селигер». Комната была темная, смотрящая окнами в тесный двор. Впрочем, жили в относительном достатке. Поскольку оба родителя работали, у маленькой Наташи или Таточки, как ее звали дома, была няня. Сначала эту роль исполняла старушка-монашенка, которая исчезла, оказавшись почему-то на кирпичном заводе (по всей видимости, не добровольно). Ее сменила деревенская девушка, запомнившаяся ржаными пирогами с картошкой, которые она привозила из родной деревни. Но воспитывали Таточку все-таки родители. Страстные книгочеи, они и дочь заразили той же страстью. В 4 года ее уже записали в библиотеку, хотя книг хватало и дома. В 6 лет она поступает в «нулевой» класс школы в Знаменском (ныне Свободном) переулке. Учится легко, с удовольствием. И вообще свое детство до определенного момента считала абсолютно счастливым, почти безоблачным.

Через три года Наташу переводят в 14-ю школу (теперь это гимназия № 10) на улице Вагжанова. К тому времени отец нашел жилье в доме купцов Святогоровых, стоявшем на том же месте, где теперь высится всем известная «рюмка».

На это время пришлась и последняя, наверное, счастливая пора детства Наташи, связанная с ДХВД – Домом художественного воспитания детей, созданном ее крестной при Калининском ТЮЗе. Театр занимал тогда здание бывшей Знаменской церкви (на ее месте теперь стоит областная библиотека имени Горького). Помимо театральной студии, состоящей из двух возрастных групп, в ДХВД появилось музыкальное отделение с хоровым кружком и кружком ритмики и пластики, руководимом бывшей балериной. Первые два года, пока им руководила Наталья Федоровна Ольденбург, ДХВД пользовался большой популярностью. Его воспитанники много выступали в школах и клубах. Особенно запомнился всем большой спектакль, посвященный 100-летию со дня смерти Пушкина. Ребята под руководством Натальи Федоровны представили «Сказку о царе Салтане». Наташа Кононова сыграла Гвидона, ее подруга Искра, дочь Сарры Марковны Эпштейн – царевну Лебедь. Успех был полный.

Но вскоре Наталья Федоровна уехала в свой родной Ленинград. А потом случилось такое, что Наташе Кононовой стало не до театральных увлечений.

В один из октябрьских дней 1937 года, придя из школы, Наташа обнаружила свою квартиру буквально перевернутой вверх дном. Два чужих человека что-то молча искали, а мать с отцом безучастно смотрели на это. И хотя Наташе было всего 11 лет, слово «обыск» она уже знала. Недавно в школьной постановке ей довелось сыграть роль кота-«фашиста», и повязка этого кота, лежащая теперь в ящике ее стола, как ей подумалось, могла подвести отца под обвинение в сочувствии к фашизму. В тот момент ей казалось, что стоит убрать эту злосчастную повязку – и отец будет спасен… Она уже и не помнит, как ей удалось на глазах обыскивающих подойти к своему столу и незаметно для них вынуть и спрятать за пазуху злосчастную повязку.

Но отца все равно забрали. Он успел поцеловать дочь и шепнуть ей – «Береги маму». Больше они его не видели. Только в 1957 году Наталья Степановна узнала, что объявленный им приговор – «10 лет без права переписки», на самом деле означал расстрел. Решение об этом тройка УНКВД Калининской области вынесла 2 декабря 1937 года. Вникать в то, чей донос – соседа-милиционера или кого-то из сослуживцев отца – стал причиной ареста и в чем его конкретно обвиняли, она не стала.

Возможно, отец предполагал, что может что-то такое случится. Во всяком случае, оказалось, что на момент ареста супруги формально были разведены, и даже лицевые счета на жилье были у каждого свои. Это обстоятельство, действительно, спасло их от многих неприятностей.

Впрочем, далеко не ото всех.

В ту пору Мария Ивановна уже была инвалидом. Она с детства не отличалась здоровьем. Слабое сердце, неважные жилищные условия плюс напряженная работа привели к тому, что в 1936 году, когда ей было всего 42 года, она оказалась буквально при смерти. Их хороший знакомый, знаменитый хирург Успенский, буквально спас ее, ампутировав ногу выше колена.

Много времени и сил ушло на то, чтобы научиться пользоваться протезом. Хороших протезов тогда не было. Тот, который был, натирал культю до крови и был немилосердно тяжел. О том, чтобы работать, долго и речи быть не могло.

После ареста Степана Ивановича стало и вовсе невмоготу. Наталья Ольденбург присылала из Ленинграда все, что возможно – из вещей и продуктов. Но и с ее помощью было бы не выжить, если бы не старшая сестра Марии Ивановны Клавдия. Благодаря ей предвоенные годы переживались более или менее сносно.

Наташа училась в школе, летом ездила в пионерлагерь в Кобячево на Тверце. Мария Ивановна заведовала педкабинетом в КГПИ.

Война разрушила и эти остатки былого благополучия.

В июле 1941 года старшеклассников 14-й школы вывезли на сельхозработы в Кушалино. В конце лета они пришли оттуда в Калинин пешком. Начался учебный год, но никто не учился. Рыли окопы. А в начале октября город стали сильно бомбить. Разрывы звучали совсем рядом. 12 октября вместе с Кононовыми поселилась еще одна из сестер Барановых – Еликонида, рядом с домом которой разорвалась авиабомба. Ее муж  в период Большого террора получил те же «десять лет без права переписки», что и Степан Кононов.

В таком необычном составе – три жены «врагов народа» и 15-летняя Наталья – их семья 13 октября с толпой беженцев двинулась по Московскому шоссе. Мария Ивановна на своем протезе едва шла. В районе Элеватора переправились через Волгу и остановились в Иенево. Там видны были разрывы и доносился шум боя, идущего за поселок Элеватор. Через два-три дня решили идти дальше, в Домниково. Марию пришлось нести на носилках – сама идти она не могла. До ноябрьских праздников прожили в бараках поселка торфоразработчиков. Оттуда ходили на берег Волги собирать капусту на брошенном поле. По самому полю передвигались ползком – бои шли в нескольких сотнях метров, на том берегу. На месте сгоревшего магазина остались комки окаменевшей соли. Тем и жили.

В ноябре военные потребовали освободить поселок. Их вывезли в Кимры, которые запомнились Наталье Степановне долгожданной баней с крошечным кусочком мыла и освобождением от насекомых. Потом Кашин, где эвакуированных поселили прямо на полу школьного физкультурного зала.

Марье Ивановне стало совсем плохо. Ее забрали в медпункт. Наташа пришла к матери, но ее внимание целиком было поглощено нетронутой тарелкой перловой каши. Столько сил стоило не попросить этой каши, есть которую у матери уже не было сил, что остальное помнится плохо. В ночь на 6 декабря Мария Ивановна умерла. Ее похоронили в общей могиле, место которой определить оказалось невозможно.

В двадцатых числах января с огромным трудом удалось вернуться в только что освобожденный Калинин. Их квартира с Советском переулке, по счастью, оказалась нетронутой ни бомбами, ни мародерами.

24 января Наташа пошла в школу. Как ни удивительно, но 8-й класс она закончила вовремя. А потом и 9-й. В 1943 году произошло разделение школ на мужские и женские, что для сдружившихся одноклассников стало буквально трагедией. Женская школа разместилась в здании на проспекте Чайковского, где теперь расположен филфак университета. Николай Алексеевич Забелин, знавший отца Наташи, преподавал у них физику. Училась Наташа по-прежнему легко, получая отличные оценки по всем предметам. По ночам старшеклассники дежурили на станции, помогали разгружать эшелоны с ранеными. Ходили и по госпиталям, помогая раненым, чем могли.

В 1944 году, закончив школу с «красным» аттестатом (медалей тогда не вручали), Наталия Кононова отправляется в Москву поступать в университет. По тогдашним правилам, круглых отличников принимали без экзаменов. Однако на филфак, куда поначалу подала документы, ее не приняли, поскольку в анкете она написала, что нуждается в общежитии. Случайная знакомая посоветовала вновь подать документы, но на истфак и указать, что общежитие ей не нужно. Таким образом Наталья Кононова стала студенткой исторического факультета МГУ. Но это уже другая история.