Утиное счастье (открытию охотничьего сезона посвящается)

охота / тверь / утки

— Макс, иди в баню! 
— Да иду, иду,- покорно ворчу я и иду в давно протопленную, пахнущую вениками, мылом, смолой и выпаренным пивом баньку.
Но это потом. А сначала…

Сначала нужно понять, ощутить и почувствовать, что ты совсем в другом состоянии, в другом мире. И вообще в ином измерении. Ты на ОХОТЕ! И хотя это волшебное место, в котором ты очутился, всего-то в каких-то тридцати километрах от Твери, ТОТ мир — с работой, стрессами, напрягами, обязательствами — он где-то ооочень далеко! Хотя бы и на время.
Раз в полгода мы встречаемся неподалёку от Квакшино на небольшом, но в разное время года по-своему очень живописном озере. ОХОТА! вечерняя зорька… лодка на дымящейся туманом воде…шорох крыльев…выстрел, шум от которого отражаясь от воды, разлетается, кажется, по всей планете… матерок удачливого стрелка, нашедшего в камышах свою добычу…скрип вёсел… шорох киля о песок пляжа, которого уже не видно, потому что ночь…

"Короче, сижу такой утром раненько, чаёк на костре грею,- дубак, вчерашняя жрачка в котелке замёрзла. Тока стопарик ко рту — выстрел в лесочке рядом… Во, блин, думаю, засада! Ромка ведь тока што туда "до ветру" поскакал! Не медведька ли какой к нему домогаться надумал? Ну мысли там всякие, картины сразу перед глазами! Подрываюсь, значит…Не,ну для храбрости, конечно, стопку-то дёрнул! Ага, бегу на запах! Глядь — медведь прям на меня из лесочка на задних лапах! Враскоряку такой идет! Я вскидь ружьё-то! А в руке-то стопка тока… Всё, думаю, вот ты, Макс, остатню рюмочку-то и принял… "Э, Макс! Это ЧО?" — медведь меня, значит, окликает! Я глаз-то приоткрыл, гляжу, а это не мишка никакой, а совсем даже Ромка. А враскоряку что — так одной рукой штаны придерживает, второй ружжо несёт, а в третьей птичку-невеличку за хвост крутит. "Это што?" А я, как ни в чём не бывало, спокойно так: "Дятел, — говорю!" "Сам ты дятел!, -Ромка мне, — это кто мне, говорит, думать мешал и перед носом летал, за что я его и шлёпнул?" "Дятел, говорю, как есть натуральный, тока мелкий какой-то". "А чо, говорит, он по дереву не постучал, не обозначился?" "Не успел, наверное, говорю! Да и ваапще, что с него взять, он же ДЯТЕЛ!" Ну, коль добыли — сожрать надо. Ощипали, решетку на костёр, и под холодненькую…"

Но это потом… А сначала — обнимашки, радость, вопросы, шутки, подколки, старые друзья, новые знакомства… 
И за встречу! И за знакомство! И за друзей! И за тех, кто не с нами! О за охоту! И понеслось время каким-то своим, одному ему понятным и нужным темпом. Картинки утра, вечера, дня и ночи меняют порядок произвольно. Ты только что лёг спать, — а вот уже готовишь селезня, подсыпая в коптилку свежих опилок. Минуту назад ты выташил на берег лодку с утренней добычей. А тут глядь, — в беседке под гитару воешь старые песни, на мутную луну глядя. И разговоры…и откровения… и старые байки, и новые случаи. А на охоте, как известно, их не выдумывают, а рассказывают только "чесна-чесна сам видел"!

"Андрюх, прикинь, осенью отстрелялись, решил перед отъездом грибов набрать. Да здесь, на просеке. И только за подосиновичком нагнулся, — фигак,а у меня из-под сапога хвост торчит! Серый такой и с РОГАМИ! Да трезвый я был! Я гадюке, оказывается на башку наступил! А она как давай меня хвостом! А рога такие белые и два штуки! Вот я очканул-то! Мутанты, думаю! Как давай тикать — какие грибы нахрен! Рога-то небось ядовитые тоже! Кому расскажу — не верят! Дураки! Их бы на моё место! Чо? Органы размножения? Парные? Откуда знаешь? Да ладно! Блин, так значит, она меня, вернее он… меня… того, этого… Ужас-то какой…"

И стоя на берегу, палишь в белый свет, вернее в ночное небо как в копеечку. И летят твои мысли дурные, обиды глупые, переживания старые и мечты ненужные куда-то к звёздам. Но не долетают. Осыпаются дробным дождиком на сухие камыши, на воду чёрную , на тину густую. И чувствуешь, что снова есть в тебе место для радости и надежды, для мечты новой и переживаний счастливых! И … чувство свободы… Да, именно свободы для всего, что потом будет. 
А всю грязь твою — озеро забрало. И никто никогда не узнает — что оно спрятало. И сколько таких как ты уже освободила эта вода от мусора, которым жизнь набивает нас, хочешь ты того или нет.

"А вы тогда уехали уже! Я дрыхну ещё, А Диман, гад, не разбудил меня, хотя я так уже, одним глазом спал! Сам решил без меня стрельнуть! Я-то с вечера пару взял, а он впустую! Вот жаба и задушила! Я слышал, как он уходил, да лень вставать было. Только он ушёл, я сразу подскочил, думаю — догоню, подколю. Тут- бабах! Чуть не под окном прям! Не понял! Дверь открывается, Диман входит! В правой руке крякву держит. Левой рукой за глаз держится. И молчит! Я говорю: И давно это, Димыч, ты уток в драке добывать начал? Или хуже того, говорю, охотника какого шлёпнул и дичь его честно взятую себе присвоил? А теперь от стыда глаз прячешь? Дурак ты, — говорит! Я только вышел, а она, гляжу, прямо на меня идёт! И не высоко! Только солнце в лоб мне ровно, зараза! Я вскинулся, щёлк-осечка из левого! Я с правого херак! И не вижу — попал или нет! Зайчика в оба глаза словил! Я в патронтаж, перезарядиться думал, может под хвост успею ещё стрельнуть! И тут раз! Прилетает мне в табло вот эта туша. Я аж скопытился! Сначала и не понял, что это было! Чо ржошь! Это вообще "Королевский выстрел" называется! Когда дичь под ноги падает! "Так то, говорю, под ноги! А когда тебе утка в морду лица дала…" Неделю Димка потом с фингалом ходил. Представь, как его жена порезвилась, когда он на её вопрос "Откуда синяк под глазом?" начал чо-то про утку мямлить…"

-Макс, иди в баню!
Распаренный, наговорившийся с другом, настрелявшийся до приятного звона в ушах, я, открыв дверь предбанника и, подставив себя вечерней прохладе, смотрел в ночное, местами чуть светлевшее небо. На светлой полоске промелькнул силуэт припозднившейся утки." Макс, а как ты думаешь, утка может быть счастливой?" — спросил меня разомлевший Димка. "Та, что сейчас пролетела,- говорю,- точно счастлива. Почему? Потому что… потому что живая и свободная."

Папа Макс

Другие статьи папы Макса: 

Алкотур по Твери

Про пиво